Взгляд

Война на уничтожение Германии

(По книге А. Усовского «»Пушечное мясо» Черчилля. Безоговорочная капитуляция»)

Кто виноват в развязывании Второй мировой войны?

Прочитал книгу Александра Усовского «»Пушечное мясо» Черчилля. Безоговорочная капитуляция» и решил познакомить наших читателей с основными её тезисами. Мне кажется, что при всех недостатках, которыми страдают почти все российские исследования истории Второй мировой войны – однобокость в освещении, недостаточность используемой источниковой базы, «тихая» реабилитация сталинизма, которой многие из них, в том числе и Усовский, увлечены, книга эта стоит того, чтобы на ней остановиться специально. А. Усовский задаётся вопросом, зачем он написал эту книгу, и отвечает на него: «ЗАТЕМ, ЧТО НЕПРАВДА ОТВРАТИТЕЛЬНА. (Здесь и дальше выделения в цитатах Усовского авторские) Хуже того – она смертельно опасна! Если мы по-прежнему будем идти на поводу у фальсификаторов истории Второй мировой, послушно принимая их ложь и соглашаясь с их шулерскими приёмчиками и при этом отводя взгляд от истинных виновников того колоссального смертоубийства, то рано или поздно вновь окажемся в испепеляющем огне всемирного военного кошмара. По той простой причине, что виновники Второй мировой войны, задумавшие и развязавшие её, остались БЕЗНАКАЗАННЫМИ – и поэтому сегодня они вновь замышляют вселенское кровопролитье!»

Книга Усовского невелика по объёму и, естественно, даже уже поэтому не может претендовать на всеобъемлющее и детализированное описание Второй мировой войны. Он и сам понимает, что в его работе могут быть ошибки и недостатки: «Не хочу сказать, что мои книги – это истина в последней инстанции; вполне может статься, что где-то в каких-то моментах я ошибаюсь, где-то моя концепция причин начала Второй мировой и моё видение её истинных виновников страдают однобокостью – всё может быть. Но, я надеюсь, мой читатель простит мне эти промахи – ведь тот, кто ищет правду, разгребая многомиллионные завалы лжи, похоронившие, как казалось навечно, реальную историю Второй мировой, делает это во имя справедливости. Более того, он делает это во имя того, чтобы подобный кровавый кошмар больше никогда не повторился, и если даже где-то он ошибается, то совершает это непреднамеренно, сугубо во имя установления истины».

Эти слова Александра Усовского вполне относятся и к нам: лучше, чем он, и мы бы не сказали – почему мы вновь и вновь поднимаем эти темы и почему мы развенчиваем ложь.

Суровую оценку даёт А. Усовский официальной историографии: «Те же, кто пятьдесят лет подряд создавали «официально одобренную» концепцию причин Второй мировой войны (причём, по обе стороны «идеологического фронта» «холодной войны»), ЗНАЛИ, ЧТО ЛГУТ. Они знали, кто на самом деле спланировал это чудовищное смертоубийство, знали на ком лежит ответственность за пятьдесят миллионов загубленных жизней, знали, кто и как сделал эту войну столь кровавой – но либо молчали, либо сознательно искажали правду о Второй мировой. Лгали для того, чтобы как можно глубже скрыть её подлинных виновников, для того, чтобы эти виновники продолжали править государствами и народами – в надежде, что истина надёжно погребена ими под гигантскими терриконами фальши и подлогов».

А. Усовский хорошо понимает, что его книга «отнюдь не перевернёт мир, не изменит «официальные» взгляды на Вторую мировую войну – слишком мал её тираж», но он надеется на то, что его книга «заставит взявших её в руки и прочитавших людей ЗАДУМАТЬСЯ. Задуматься о том, кто на самом деле вскормил и взлелеял демона Второй мировой войны, кто не дал этой войне завершиться «малой кровью», на ком – смерть десятков миллионов её жертв. Кто в действительности виновен в том, что наши прадеды ушли на фронт и не вернулись, что наши прабабушки пережили чёрную ночь оккупации, что наши родовые деревни были сожжены и разрушены». И здесь он говорит в том числе и за нас тоже. Мы, «оствестпанорамовцы», тоже надеемся, что «каплей»  своей работы внесём вклад в то, что люди, нас читающие, задумаются и хотя бы  засомневаются в официальной версии истории, а это уже первый импульс на пути к познанию.

«Кого же, спросит удивлённый читатель, автор полагает виновником того шестилетнего вселенского кровопролитья, если это, по его мнению, отнюдь не национал-социалистическая Германия Адольфа Гитлера?», – пишет уже в предисловии А. Усовский. И отвечает на этот вопрос так: «Я обвиняю в развязывании Второй мировой войны англосаксонско-еврейскую мировую финансовую олигархию. Я обвиняю политических деятелей США, Франции и Великобритании в том, что эта война продолжалась так долго и так дорого стоила человечеству. И я обвиняю в смерти моего деда..., в смерти двух с половиной миллионов белорусов, в смерти двадцати семи миллионов граждан Советского Союза – самого кровожадного врага человечества: я обвиняю МИРОВОЙ КАПИТАЛ».

И в этом месте я вынужден дать короткий комментарий. Считаю, что в основном Усовский прав, определяя главным виновником в развязывании Второй мировой войны мировую финансовую олигархию. Но он не прав в том, что создаёт у читателя впечатление, буто национал-социалистическая Германия во главе с Гитлером в этом преступлении против человечества является как бы невинным ягнёнком. На мой взгляд это не так. Во многих своих речах и выступлениях Гитлер показывал, что эта самая финансовая олигархия, которую он называл «мировым еврейством», является огромной силой. Но если ты политик, отвечающий за судьбу большой страны, то должен помнить, что политика – это искусство возможного, это искусство компромиссов, а потому должен себе чётко представлять, что с такой мощной силой лучше договариваться, а не демонстрировать своими высказываниями, что ты готов с ней только бороться. Такая авантюристическая политика могла привести только к тому, к чему она и привела: эти силы, непримиримым врагом которых Гитлер объявил Германию, вызов этот приняли и продемонстрировали на деле свою реальную силу, организовав на войну против Германии почти всю Ойкумену – 53 государства из чуть более 60, существовавших в то время. Против такой силы не могло победить ни одно государство, в том числе и национал-социалистическая Германия, несмотря на все свои успехи во внутренней и внешней политике в 30-е годы и симпатии со стороны своего народа. Поднимая восстание против диктатуры мировой финансовой элиты, Гитлер должен был понимать, что рискует судьбой своего народа, его будущим. А делая всех евреев коллективно ответственными за преступления этой финансовой элиты, он предопределил такое же отношение противников Германии к немецкому народу как коллективно ответственному за преступления гитлеровского режима. Поражение Германии 9 мая 1945 года и то, что последовало за этим, даёт краткую и ёмкую оценку идеологии и политике Гитлера: авантюристическая, катастрофическая, преступная. И прежде всего, по отношению к своему собственному народу.

В то же время так же, как и А. Усовский, я сегодня убеждён, что Германия Гитлера не готовилась не только к мировой войне, но даже и к европейской – это действительно выдумки историографии победителей. Гитлер преодолевал несправедливости Версальского мира, решал проблемы немецкого народа, оказавшегося в результате диктата западных победителей в разных странах, возвращал потерянные земли, старался обеспечить жизнеспособность порученного ему историей Третьего рейха, а не хотел «добиваться мирового господства». Но в политике недостаточно руководствоваться пусть даже самыми благородными целями в отношении своего народа и своей страны, а надо помнить также и об интересах других крупных игроков и учитывать их. И каждый политик получает от истории оценку по долгосрочным результатам своей политики. Результаты политики Гитлера мы все знаем.

Неприемлемы также попытки Усовского показать Сталина этаким «голубем мира». Является фактом, что коммунистическая идеология, которую он тогда представлял как признанный вождь международного коммунистического движения, открыто ставила своей целью распространение коммунизма по всему миру, в отличие от национал-социализма, который был задуман только для Германии. Агрессивность СССР вытекала не из государственных интересов СССР, а из идеологии правящей партии. Все сказки о том, что Сталин якобы от этих целей в конце 30-х годов отказался, не выдерживают никакой критики и так и остались сказками. Более того, от этой цели не отказывались даже последующие руководители СССР – Хрущёв и Брежнев.

Но я убеждён, что, насколько не соответствует правде утверждение, что в развязывании Второй мировой войны виновата только Германия, настолько же не соответствует правде и утверждение, что вина за это лежит только на Англии, Франции, СССР или, если угодно, на «мировой финансовой олигархии». В таких событиях, как мировые войны, не может быть виноват не только один человек, но даже и одна страна. Кроме «мирового Капитала», который А. Усовский обвиняет в развязывании Второй мировой войны, свой вклад в это внесли правительства многих стран, даже таких небольших, как Чехословакия, Югославия, Польша, Румыния, Венгрия, не говоря уже о таких крупных странах как СССР, США, Англия, Франция, Германия и Италия.

Несмотря на все недостатки книги А. Усовского, считаю, что, преодолевая сегодня в сознании людей навязанное им однобокое представление официальной историографии о том, что вина за Вторую мировую войну лежит исключительно на Гитлере и Германии, необходимо сконцентрировать внимание людей на вине тех сил, которые до сих пор в этой официальной историографии либо не упоминались вообще, либо подавались как ни в чём не повинные жертвы агрессии или «спасители всего человечества от коричневой чумы». В этом смысле книга Усовского может быть полезной.   

Начало Второй мировой войны: как всё было на самом деле

Усовский: «Итак начнём. Принято («прогрессивной общественностью») считать, что Вторая мировая война разразилась из-за желания национал-социалистической Германии покорить Европу (а в перспективе – и мир; уж таковы были нравы и обычаи у этих злобных немецких нацистов). Начать же покорение Европы и мира немцы решили с Польши, выдвинув последней абсолютно неприемлемые условия, прочитав которые, гордые шляхтичи тут же схватились за сабли. Что коварным немцам, собственно говоря, и было нужно, и 1 сентября их танковые армады принялись терзать тело прекрасной Польши. Ну а затем за Речь Посполитую вступились благородные юноши – французы и британцы, и с 3 сентября 1939 года германо-польская война стала общеевропейской, а потом и мировой.

Что ж, версия недурна и имеет право на существование. А теперь посмотрим, КАК ВСЁ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Увертюрой ко Второй мировой стала германо-польская война, начавшаяся из-за невозможности урегулирования накопившихся между Третьим Рейхом и Речью Посполитой проблем мирными методами.

Что ж такого невероятно унизительного потребовали немцы от поляков – что те сочли принципиально невозможным обсуждать эти требования и решили вместо ведения мирных переговоров затеять с бесчестными вымогателями из Берлина войну, в результате которой оные вымогатели разнесли Польшу вдребезги пополам?

Да, в общем-то, ничего ужасного.

Вот дословно те требования, что были изложены Риббентропом польскому послу в Берлине Липскому 24 октября 1939 года и выполнение которых со стороны Польши немцы считали безусловно необходимыми: 1. «Вольный город» Данциг возвращается из под управления Лиги Наций под управление Германии. 2. Через «Польский корридор» прокладывается экстерриториальная автострада и экстерриториальная четырёхколейная железная дорога, которые будут принадлежать Германии. 3. Германо-польский договор 1934 года будет продлен с 10 до 25 лет. Было ещё несколько второстепенных требований, исполнение которых зависело от результатов плебисцитов на некоторых спорных территориях, при этом немцы полагали необходимым проводить вышеозначенные плебисциты под надзором Великобритании, Франции и СССР.

ЭТО ВСЁ. Более никаких безусловных требований к Польше Германия не выдвигала до самых первых выстрелов туманным сентябрьским утром 1939 года. <...>

Вопрос Данцига и «корридора» продолжал считаться немцами ещё в январе 1939 года вполне решаемой проблемой. Ведь Польша, по мнению немецких руководящих деятелей, была вполне себе дружественным Германии государством. <...> Каковое дружественное государство взамен уступок в вышеназванных вопросах вполне может удовлетвориться весьма щедрыми предложениями Германии относительно Закарпатской Украины, ведь Бек не раз во всеуслышание заявлял, что мечтает о «польско-венгерской границе по Ужу». Размен «вы нам –  Данциг и «корридор», мы вам – северо-восточную часть Закарпатья вполне мог бы устроить обе стороны, и потенциальный очаг военного противостояния затух бы сам собой. Но разве ТАКОЙ результат нужен был подлинным хозяевам Польши?

Если бы этот вопрос решали только поляки и немцы, то, скорее всего, никакой Второй мировой войны в сентябре тридцать девятого года и не началось бы. Но история сослагательных наклонений не терпит, и человечество получило то, что получило. <...>

4 марта 1939 года польское руководство отдаёт приказ своим военным ГОТОВИТЬ ПЛАН ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ. Прошу заметить – немцы продолжают надеяться на мирный исход «проблемы Данцига и «корридора», засыпают поляков разными вариантами разрешения вопроса; в немецких штабах НИКАКОЙ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ с Польшей не ведётся! Об этом пишет Манштейн: «ОКХ до весны 1939 г. никогда не имело в своём портфеле плана стратегического развёртывания наступления на Польшу» – то есть все германские планы войны с Польшей (выработанные ещё во времена Веймарской республики) были ОБОРОНИТЕЛЬНЫМИ. Лишь В НАЧАЛЕ АПРЕЛЯ 1939 года верховное командование германских вооружённых сил приступило к разработке плана наступательной войны против Польши – тогда как польский план грядущей войны БЫЛ УТВЕРЖДЁН 22 марта 1939 года».

Дальше А. Усовский убедительно показывает, что этот польский план по сути своей был наступательным, агрессивным, а не оборонительным. И далее:

«21 марта Риббентроп приглашает к себе Липского (польского посла в Германии) и вновь предлагает тому передать в Варшаву германские предложения относительно Гданьска, «корридора» и подписания договора о ненападении. Липский в ответ оглашает условия польского руководства, при выполении которых немецкие требования могли бы рассматриваться (только РАССМАТРИВАТЬСЯ!) польской стороной – и первым из них значится «польский протекторат над Словакией». И Липский, и Риббентроп понимают, что это требование заведомо невыполнимо – Гитлер лично дал гарантии независимости Словацкого государства и отступить от своего слова не сможет ни при каких условиях. Тем не менее польский посол, не моргнув глазом, объявляет немецкому министру, что ни на каких других условиях Польша далее вести переговоры не собирается.

Таким образом, Липский извещает Риббентропа, что последние шансы мирно уладить вопрос Гданьска и «корридора» катастрофически стремятся к нулю. Дабы у немцев рассеялись последние сомнения, 26 марта публикуется меморандум польского правительства, составленный в намеренно грубой и бесцеремонной форме. Этот документ окончательно и бесповоротно давал понять Берлину, что, по словам посла Липского, «любое дальнейшее преследование цели этих германских планов, а особенно касающихся возвращения Данцига рейху, означает войну с Польшей».

21 марта премьер-министр Французской республики Даладье и министр иностранных дел Бонне прибывают в столицу Британии с официальным визитом. Цель этого визита – подписание англо-французского договора, направленного против Германии <...>

К 26 марта 1939 года Гитлер получил достаточно информации, для того чтобы понять: время переговоров окончено: Англия и Франция заключили антигерманский военный союз, а их восточному союзнику, Польше, более не нужны ни Закарпатская Украина, ни Словакия, не нужен вообще никакой мирный выход из сложившейся ситуации.

Польше – вернее, её западным «хозяевам» – нужна война.

И 31 марта 1939 года Чемберлен объявил об этом в своей речи в парламенте, сделав это, правда, по англосаксонскому обыкновению весьма завуалированно. Об объявил, что если будут «предприняты с чьей-либо стороны действия, угрожающие независимости Польши, которым польское правительство сочтёт нужным оказать сопротивление при помощи вооружённых сил, то правительство Его Величества будет считать себя обязанным оказать польскому правительству всякую поддержку, какая будет в его силах. Британское правительство даёт в этом гарантию польскому правительству. Я хочу добавить, что французское правительство уполномочило меня заявить, что в этом вопросе точка его зрения полностью совпадает с позицией правительства Его Величества» <...> (Гарантии Британии Польше в сложившихся обстоятельствах просто-таки соблазняли Польшу вести себя с Германией нагло и бескомпромиссно, как ведёт себя мальчишка, нагло хамящий взрослому мужчине в целях спровоцировать возможность стоящих за углом хулиганов повзрослее начать драку: «Ты чего маленьких обижаешь!» - Прим. Г.Д.)

Итак, в последних числах марта создаётся антигерманская коалиция Франции, Великобритании и Польши, имеющая многократный перевес над Германией в ресурсах сырья, в людях, в вооружении и военной технике – ВОЕННАЯ коалиция; любые коалиции создаются в предвидении войны, и англо-франко-польский союз здесь не исключение.

Таким образом, можно констатировать, что с 31 марта 1939 года, а именно – с момета оглашения премьер-министром Великобритании Чемберленом английских «гарантий» Польше (Англия и Франция «предоставят польскому правительству всю возможную помощь, какую в силах оказать, если Польша подвергнется нападению») – ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА СТАНОВИТСЯ НЕИЗБЕЖНОЙ. При этом Польша демонстративно начинает подготовку к этой будущей войне, развёртывая ударную армию «Познань» в пяти дневных переходах от ступеней Рейхстага... 

Чтобы этот договор имел под собой серьёзные основания, 27 апреля Великобритания принимает закон о всеобщей воинской обязанности, который вступит в силу 27 июля; с этого дня английская армия перестаёт быть вольнонаёмной (весьма, надо сказать, дорогостоящей), к концу августа 1939 года её численность будет увеличена до двух с половиной миллионов человек.

28 апреля Германия расторгает польско-германский договор 1934 года. В меморандуме немецкого правительства указывается, что, заключая англо-польский договор, Польша связывает себя политическими обязательствами в отношении третьей державы и отвергает предложенное ей Германией урегулирование данцигского вопроса, а также отказывается от укрепления дружественных соседских отношений с последней.

5 мая 1939 года в польском сенате с ответом на речь Гитлера по поводу одностороннего расторжения Германией договора с Польшей выступил министр иностранных дел Бек, заявивший, что Польша не желает урегулирования проблемы Данцига и «корридора» ввиду «недостаточных компенсаций Польше с германской стороны».

Но время речей по большому счёту прошло – обе стороны начали деятельную подготовку к войне, решение о начале которой было принято 22 марта 1939 года в Лондоне руководителями Франции и Великобритании. И с этого момента самым главным для Запада было сделать так, чтобы первым начал эту войну Гитлер, для чего главами англо-французской коалиции на роль ритуальной жертвы старательно готовилась Польша, руководство которой с этой ролью для своей страны однозначно согласилось. Ну а для того, чтобы польский народ веселей шёл на грядущую бойню, его старательно бодрили разного рода «патриотическими» лозунгами и призывами. Летом тридцать девятого их в Польше раздавалось изрядно! <…>

Предначертанные им роли и злодей, и жертва сыграли блестяще: уже к концу сентября 1939 года мир твёрдо знал, кто на самом деле есть враг мировой цивилизации, душитель правды и свободы, изверг рода человеческого, а кто – спаситель свободного мира, утешитель сирых и убогих, защитник вдов и сирот».

Кто превратил германо-польскую войну во Вторую мировую

Усовский: «Гитлер отдал приказ о начале войны с Польшей, но до последней минуты надеялся, что территорией Польши эта война и ограничится – ведь никаких претензий к западным державам Германия не выдвигала; в своей речи в рейхстаге, произнесённой 1 сентября 1939 года, рейхсканцлер подтвердил незаинтересованность своего правительства в каких-либо территориальных приобретениях на Западе: «Я торжественно заверяю... что мы ничего не требуем и никогда не потребуем от западных держав. Я заверяю, что граница между Францией и Германией – окончательна. Я снова предлагаю Англии дружбу и, если необходимо, тесное сотрудничество... У Германии нет никаких интересов на западе».

...Германия не предприняла практически никаких мер в предвидении грядущей ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОЙ (и уж тем более – мировой!) войны по той простой причине, что её руководители были уверены в том, что никакой ТАКОЙ войны не будет (Гитлер, как бывший фронтовик, был убеждён, что ни в Англии, ни во Франции, потерявших, как и Германия, миллионы своих солдат всего лишь 20 лет назад, никто не хочет повторения  кошмара мировой войны – Г.Д.) и что максимум, на что пойдут Лондон и Париж – это на ноты протеста, отзывы послов, разрыв дипломатических отношений и в крайнем случае на формальное объявление войны, которое после победы Германии можно будет по-тихому аннулировать <...>

(Гитлер) <...> полагал, что в политических элитах Англии и Франции найдётся достаточно здравомыслящих людей, у которых достанет ума не ввергать свои народы и европейский континент в целом в ужасы тотальной войны.

Как выяснилось уже 3 сентября 1939 года, Гитлер был слишком высокого мнения о европейских политиках <...>

3 сентября Великобритания и Франции объявили войну Германии, и с этого момента локальный польско-германский вооружённый конфликт начал постепенно превращаться во Вторую мировую войну, которой немцы отнюдь не хотели и к которой даже и не думали готовиться. Подтверждений этому с избытком <...>

19 сентября (ещё не завершена Польская кампания!) Гитлер в Гильдхалле в Данциге произносит речь, в которой впервые говорит о мире: «У меня нет никаких военных целей против Англии и Франции, – заявил он. – Мои симпатии на стороне французского солдата. Он не знает, за что сражается». (Речь Гитлера в Данциге 19 сентября 1939 года). А затем он призвал Всемогущего, благословившего немецкое оружие, «ниспослать другим народам понимание того, насколько бесполезной будет эта война... и натолкнуть их на размышление о мирном благоденствии» <...>

6 октября Гитлер произносит очередную речь, в ней он уже прямым текстом извещает западных союзников о своей готовности ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ добиться мира (они любой ценой искали войны с ним, а он проявлял такую наивность! – прим. Г.Д.): «Мои главные усилия были направлены на то, чтобы освободить наши отношения с Францией от всех следов злой воли и сделать их приемлемыми для обоих народов <...> У Германии нет никаких претензий к Франции <...> Я даже не буду касаться проблемы Эльзасса и Лотарингии <...> Я не раз высказывал Франции свои пожелания навсегда похоронить нашу старую вражду и сблизить эти две нации, у каждой из которых столь славное прошлое <...> Не меньше усилий посвятил я достижению англо-германского взаимопонимания, более того, установлению англо-германской дружбы. Я никогда не действовал вопреки английским интересам <...> Даже сегодня я верю, что реальный мир в Европе и во всём мире может быть обеспечен только в том случае, если Германия и Англия придут к взаимопониманию <...> Зачем нужна эта война на Западе? Для восстановления Польши? Польша времён Версальского договора уже никогда не возродится <...> (Замечу в скобках, что и в этом аспекте германский фюрер оказался удивительно прозорлив!). Вопрос восстановления польского государства является проблемой, которая будет решена не посредством войны на Западе, а исключительно Росиией и Германией <...> Бессмысленно губить миллионы людей и уничтожать имущество на миллионы же для того, чтобы воссоздать государство, которое с самого рождения было признано мёртворождённым всеми, кто не поляк по происхождению. Какие ещё существуют причины? Если эту войну действительно хотят вести лишь для того, чтобы навязать Германии новый режим, <...> тогда миллионы человеческих жизней будут напрасно принесены в жертву <...> Нет, эта война на Западе не может решить никаких проблем...»

Прошу заметить, что вышеупомянутая речь Гитлера в рейхстаге отнюдь не была набором добрых пожеланий, в ней содержались вполне здравые и разумные предлложения о том, как стоило бы завершить эту войну. Немецкий фюрер предложил «после самой тщательной подготовки» созвать конференцию ведущих европейских стран, причём желательно предварительно заключить перемирие и отвести войска от линии огня <...>

Кроме того, Гитлер выступил ещё и как провидец, нарисовав весьма суровую картину будущего в том случае, если мир не будет заключён: «Продолжение нынешнего состояния дел на Западе немыслимо. Скоро каждый день будет требовать новых жертв <...> Национальное благосостояние Европы будет развеяно снарядами, а силы каждого народа истощены на полях сражений <...> Одно совершенно ясно. В ходе всемирной истории никогда не было двух победителей, но очень часто только проигравшие. Пусть народы, которые придерживаются того же мнения, и их лидеры дадут сегодня свой ответ. И пусть те, кто считает войну лучшим средством разрешения проблем, оставят без внимания мою протянутую руку».

Протянутая рука была оставлена без внимания <...>

Начальный этап войны и борьба правительства Германии за мир

Усовский: «...По документам британского министерства иностранных дел, с 19 сентября 1939-го по 22 июня 1941 Гитлер по разным каналам 42 раза (сорок два раза!) пытался продвинуть свои мирные инициативы и предлагал перемирия на фронте военных действий. Для этого германский фюрер пытался использовать разных иностранцев, германских дипломатов, своих ближайших сотрудников, даже представителей Ватикана. Германии нужен был МИР!

28 июля 1940 года заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс на МЕ-110 <...> вылетел из Аугсбурга в Лиссабон для того, чтобы там встретиться с доброжелательно к Германии настроенным бывшим английским королём Эдуардом VIII, герцогом Виндзорским. Последний хотел помочь навести контакт с миролюбивыми кругами в Англии. Увы, эта встреча ни к чему не привела – Черчилль, узнавший об этих переговорах, заставил бывшего короля прекратить «сношения с неприятелем» и отправиться на Багамы в качестве британского губернатора.

Но Гитлер продолжал надеяться на то, что ему удастся уговорить англичан сесть за стол переговоров. По его поручению Гесс в конце 1940 года несколько раз летал в нейтральную Испанию и ещё больше раз в Швейцарию, для того чтобы там инкогнито встречаться с сэром Самуэлем Гором, послом Великобритании в Испании. В руководстве Рейха существовала безусловная уверенность в том, что в английских правящих кругах делеко не все деятели готовы плясать под дудочку мировой финансовой олигархии и что там есть силы, склонные к миру с Германией. Увы, немцы ошибались.

На самом деле Черчилль организовал с немцами фальшивую игру, призванную создать впечатление, что заключение мира вполне возможно и что в Англии якобы есть ряд видных политиков, которые хотят мира с Германией, для чего готовы свергнуть Черчилля, организовав ему в парламенте вотум недоверия, и после этого тут же заключить мир с Третьим рейхом.

Якобы существовавшая «партия мира» на самом деле была операцией британских тайных служб, имевшей целью внушить Гитлеру надежду на то, что он вскоре может этот мир получить. На самом деле все важные личности в этой операции были посвящены в её настоящую суть, а созданная для этого спецкомманда (Special Operations Executive) министерства экономического ведения войны, которая действовала с территории имения герцога Бедфорда в Вобурн Аббей, следила за всеми контактами с немцами и управляла ими <...>

Черчиллю и стоящим за ним вненациональным финансовым кругам не нужен был мир ценой сохранения Германии <...> Черчилль и его присные понимали, что рано или поздно немцы найдут подходы к людям в английских правящих кругах, которые отнюдь не разделяют точку зрения сэра Уинстона на войну. Поэтому Черчилль решил взять это дело в свои руки, и с этого момента все попытки немцев найти на Альбионе взаимопонимание натыкались на расставленные бывшим Первым лордом Адмиралтейства ловушки <...>

Наконец в одну из этих ловушек попался второй человек в Третьем рейхе – Рудольф Гесс! <…>

Гитлер поручил Гессу сделать британцам такое предложение, от которого те, по мнению германского фюрера, никак не могли отказаться. Это были те самые «семь пунктов», о существовании которых до последнего времени ходили смутные легенды. Но Мартин Аллен, английский историк, досконально изучивший британские архивы, полностью опубликовал их в своей книге «Ловушка для Гитлера. Тайна полёта Гесса в 1941 году». Вот они:

1.            Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия и Франция снова станут независимыми государствами и будут сами определять как свою конституцию, так и своё правительство.

2.            Германия готова выплатить репарации тем странам, которые потерпели разрушения и потери из-за военных действий в Западной Европе, хотя не она, а именно западные державы объявили Гитлеру войну.

3.            Всё наступательное вооружение должно быть уничтожено, а вооружённые силы воюющих стран должны быть сокращены до такого уровня, который соответствовал бы экономическим и стратегическим потребностям каждой страны.

4.            Германский Рейх требует свои старые колонии, за исключением Юго-Западной Африки, но обязуется компенсировать потери британских владельцев в этом регионе, если они захотят его покинуть.

5.            Польское государство будет восстановлено в своих этнических границах; эту гарантию Германия может дать, естественно, только по той части польской территории, которая занята немцами.

6.            Чехия останется протекторатом Германского Рейха, но чехи могут свободно пользоваться своим языком и жить в соответствии со своим национальным характером.

7.            Для послевоенной Европы необходимо создать условия для экономической солидарности, для чего следует разработать всеевропейские соглашения.

Третий рейх был готов практически полностью отказаться от результатов своих военных побед – во имя того, чтобы война в Европе прекратилась. Увы, как оказалось, Гесс летел не к тем людям, в результате чего его миссия полностью провалилась <...>

После краха миссии Гесса все мосты были сожжены – Гитлер принял окончательное решение начать войну с СССР, хотя и до самой последней минуты мучился сомнениями <...>

Ничуть не сомневаюсь, что Черчилль, услышав о начале советско-германской войны, пришёл в полный восторг <...> – 22 июня 1941 года война приобрела именно тот характер, который и должна была, по мысли его закулисных кукловодов, иметь с самого начала: Германский Рейх плотно увязает на Востоке, англосаксы неторопливо и вдумчиво готовят СВОЁ покорение Европы, чтобы в момент, когда силы обеих континентальных держав окончательно иссякнут, высадиться на материке и продиктовать ВСЕМ европейским государствам, большим и маленьким, СВОЁ видение послевоенного мира <...>

Англосаксы, разумеется, отнюдь не желали ПОБЕДЫ Советскому Союзу – для них главным был сам факт появления Восточного фронта как геополитической и военно-стратегической реальности, посему особо спешить с помощью Советской России они не собирались <...> Сражающаяся с Германией Россия – это было воплощение в жизнь самых смелых мечтаний Мировой Закулисы, но от России отнюдь не требовалось нанести поражение вермахту, от неё требовалось лишь как можно дольше удерживать немецкую армию на Востоке, изматывая её тяжёлыми длительными боями, отступая хоть до Урала. Только бы она не сложила оружия!

Но для этого англосаксам нужно было, во-первых, добиться того, чтобы Советский Союз продолжал сражаться, во-вторых, требовалось привлечь на свою сторону как можно больше доселе нейтральных государств, чтобы использовать для войны с Германией ресурсы всей Ойкумены <...>

Англо-американская конференция в Арджентии близ Ньюфаундленда проходила с 9 по 12 августа 1941 года. И на этой конференции президент Рузвельт, будучи фактически хозяином положения, буднично и весьма спокойно огласил премьер-министру Черчиллю «цену крови»: взамен вступления Америки в войну с Германией он попросил у последнего сущую мелочь – Британскую империю. Со всеми потрохами! <…>

Надо отметить, что Черчилль поначалу яростно сопротивлялся предлагаемой Рузвельтом свободной мировой торговле – особенно с Индией и другими британскими колониями <...> Увы, Черчилль сопротивлялся недолго; не в его положении было требовать и настаивать – немцы могли вот-вот одержать верх в «Битве за Англию», тут уж было не до амбиций. В результате умелого выкручивания рук, совершённого Рузвельтом с истинно джентельменским тактом, британский премьер был вынужден 14 августа подписать «Атлантическую хартию», в которой чёрным по белому было сказано: «Соблюдая должным образом свои существующие обязательства, они будут стремиться обеспечить такое положение, при котором все страны – великие или малые, победители или побеждённые – имели бы доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам, необходимым для экономического процветания этих стран». Это была эпитафия над могилой Британской империи, которую, по иронии судьбы, подписал самый ревностный её паладин, сэр Уинстон Черчилль <...>

Как ТАКОЕ могло произойти? Очень просто. Рузвельт в Арджентии оказался в ситуации, о которой политику можно только мечтать: возглавляемые им США в августе 1941 года находятся ВНЕ войны, в то же время по максимуму используя существующую ситуацию европейской бойни, диктуя всем своим клиентам «правила игры», Великобритания же не просто находится в состоянии войны с Германией, она в этот момент ведёт с врагом ожесточённое сражение, исход которого ещё отнюдь не предрешён; вполне может статься, что британский кабинет во главе с сэром Уинстоном вынужден будет просить убежища в Канаде, Англия же станет полем боя. В такой ситуации британский премьер вынужден пойти на условия США, иными словами, в Арджентии Ротшильды с треском проиграли Рокфеллерам, а фунт стерлингов окончательно уступил место мировой валюты американскому доллару <...> Американцы ЗАСТАВИЛИ англичан согласиться с тем, что отныне мир будет принадлежать самой твёрдовалютной и золотозапасной стране в мире, британцам же оставлялась почётная роль доставщиков пиццы истинному Хозяину Земли.

Впрочем, несмотря на столь печальный для Великобритании итог этой конференции <...>, англосаксы всё же оставались едины в одном – Германию надо уничтожить. И вовсе не потому, что, как говорил Рузвельт, «одной из главных причин возникновения войны было стремление Германии захватить господствующее положение в торговле Центральной Европы», а потому, что Германия просто ВЫШЛА из той системы мировой торговли, которая была создана англо-саксами. Немцы отвергли и фунт, и доллар, вместо этого вводя в торговую практику клиринг, который не требовал свободно конвертируемой валюты. И именно за это немцев надо было жесточайше покарать, ибо их пример становился заразителен для всего остального мира <...>

Более того, Германию следовало окончательно и бесповоротно УНИЧТОЖИТЬ, превратив в колонию англосаксонского мира. И именно для того, чтобы вырабатывать метод такого уничтожения, и была назначена конференция глав США и Великобритании в Касабланке <...>»

Конференция в Кассабланке: Германия должна умереть!

Усовский: «Большинство «историков», которые пишут о конференции глав США и Великобритании в Кассабланке, предпочитают долго и нудно рассказывать о военных планах союзников, о том, сколько тоннажа генеральные штабы обеих армий планировали выделить на те или иные десантные операции, и о прочей тому подобной второстепенной ерунде. О главном же, что, собственно говоря, и составляло смысл вышеозначенного «саммита» Рузвельта и Черчилля – о принятии принципа «безоговорочной капитуляции Германии» как главной цели войны, – эти люди обычно предпочитают говорить походя, между прочим, как о чём-то второстепенном, о чём и говорить-то не стоило, но, увы, положение обязывает.

Лжецы и лицемеры.

Во-первых, что означает сам принцип «безоговорочной капитуляции»? Он означает АБСОЛЮТНОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ государства противника. То есть война должна вестись до полного и безусловного разгрома армий Германии, ликвидации её государственного аппарата, оккупации её территории и установления над территорией, где когда-то находилась Германия, режима внешнего управления. Никогда до этого в истории современной цивилизации цели войны таким образом НЕ ФОРМУЛИРОВАЛИСЬ – войны велись для достижения каких-то результатов, и когда они достигались, победитель предлагал побеждённому сесть за стол переговоров и закрепить фактическое состояние дел МИРНЫМ ДОГОВОРОМ. В случае же «безоговорочной капитуляции» НИ О КАКОМ МИРНОМ ДОГОВОРЕ речи не шло – Германия должна была просто исчезнуть с лица земли, а не её месте победители были вправе установить такую форму государственного управления, которую посчитали бы нужным. Формулой «безоговорочная капитуляция» США и Великобритания брали на себя обязательство не подписывать никаких договоров и соглашений с правительствами Германии и Японии. Была обозначена перспектива того, что победители не будут рассматривать своих противников как субъектов будущих мирных переговоров.

Это было не просто беспрецедентно – на глазах всего мира Рузвельт объявил, что никакого мира ни с какой Германией США и Великобритания подписывать НЕ БУДУТ – вне зависимости от того, какой политический режим будет существовать в НЕПОБЕЖДЁННОЙ Германии! Отныне даже убийство Гитлера и одностороннее прекращение огня немецкими войсками по всем фронтам НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИЛО! Германия должна умереть!

И об этом чудовищном, жутком, беспрецедентном условии, заведомо превращающем войну против Германии в БИТВУ НА ИСТРЕБЛЕНИЕ, «историки» пишут как о чём-то незначимом!..»

Г. Дауб: В это же время в США на самом высшем уровне и совершенно серьёзно обсуждались планы Ницера, Кауфмана и Хутона о том, что необходимо будет сделать с Германией и с немецким народом после победы над ним, – что мужчин надо будет всех кастрировать, в страну завести иностранцев с тем, чтобы немецкие женщины не рожали немцев и т.п. людоедские идеи. Эти идеи стали известны и в Германии и широко использовались в пропаганде аппаратом Геббельса. Надо ли удивляться, что в конце войны отчаяние и безумная храбрость, с которой сражались немецкие солдаты, всё больше нарастали? Советская и сегодняшняя российская пропаганда называют это «фанатизмом», но это лукавство. В конце войны немецкие солдаты героически сражались, защищая свою родину, себя, своих жён и детей не только от людоедских планов англо-саксов, но и от запредельной жестокости Красной Армии. Зная всё это, можно с большими основаниями говорить, что с момента конференции в Кассабланке Германия вела войну справедливую, войну за своё существование, войну, которую по известному аналогу тоже можно назвать Отечественной. И ещё: зная всё это, можем ли мы и дальше называть участников антигитлеровского сопротивления в Германии героями? Ведь планы убийства верховного главнокомандования страны тогда, когда народ ведёт войну за своё существование, причём при условии, что противник ни при каком раскладе, даже и при убийстве Гитлера и свержения национал-социалистов, не обещает заключения мирного договора, являются просто предательством. Напомню запоздалое признание участника антигитлеровского сопротивления и позже известного политика ФРГ Ойгена Герстенмайера: «То, что мы в германском сопротивлении во время войны не хотели по настоящему понять, мы поняли в полной мере после войны: то, что война в конечном счёте велась не против Гитлера, а против Германии» (Frankfurter Allgemeine Zeitung, 21. März 1975). От официальной историографии вы таких оценок не дождётесь, но сам для себя я это оцениваю именно так, как написал выше.

Усовский: «Что характерно, замысел этой самой «безоговорочной капитуляции» вынашивался Рузвельтом задолго до января 1943 года, более того, ЗАДОЛГО ДО ВСТУПЛЕНИЯ США ВО ВТОРУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ. Ну, в каком смысле «вынашивался»? Эту идею вложили в уста американского президента люди, никаких формальных постов в администрации не занимавшие, а просто ВЛАДЕВШИЕ АМЕРИКОЙ. Именно этим людям и нужно было полное, абсолютное и тотальное уничтожение Германии <...>

Вы спросите меня, что это за люди нашёптывали Франклину Делано Рузвельту эти жутковатые слова – «безоговорочная капитуляция»? Охотно отвечу!..»

А. Усовский далее объясняет, что это были за люди, а я предложу вам самим об этом прочитать, приобретя эту книгу.

«Что во всём этом англосаксонском «междусобойчике» наиболее скверно пахнет для нас, русских?», – пишет далее Усовский. – То, что Советский Союз был попросту ПОСТАВЛЕН ПЕРЕД ФАКТОМ объявления Черчиллем и Рузвельтом ведущейся им войны ВОЙНОЙ ДО ПОЛНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ ГЕРМАНИИ. НИКАКИХ консультаций по поводу принятия принципа «безоговорочной капитуляции» со Сталиным до конференции в Кассабланке не проводилось, НИКАКИХ документов об этом ему не высылалось, НИЧЕГО, что хотя бы минимально было похоже на предварительные переговоры по этому вопросу, НЕ ВЕЛОСЬ <...> То есть <...> все ключевые решения по ведению войны и её принципам Рузвельт и Черчилль приняли САМОВЛАСТНО, без всяких предварительных консультаций с союзником, который, прошу внимания, в основном и вёл эту самую войну! <…>

Вторая мировая война НЕ БЫЛА обычной войной, которая ведётся для достижения каких-то определённых целей. Это была война НА УНИЧТОЖЕНИЕ – причём на уничтожение Германии – и посему все зондажи немцев на предмет «хорошо бы закончить стрельбу и сесть за стол переговоров» успеха не имели. Главным же «уничтожителем» Германии англосаксами был назначен СССР. И принцип «безоговорочной капитуляции», озвученный ими в Касабланке, был своеобразным «замком», закрывающим наглухо эту конструкцию, в которой решения принимали Вашингтон и Лондон, а вся черновая военная работа и практически все людские и материальные потери возлагались на Советский Союз» <...>

Г. Дауб: Здесь я позволю себе усомниться в гениальности товарища Сталина, на которой настаивают все сталинисты, в том числе и А. Усовский. Сталин частично сам создал, а частично позволил втянуть СССР в такую ситуацию, когда ценой неимоверных жертв народы СССР уничтожали Германию и её народ. Победа СССР в мае 1945 года – это пиррова победа, надорвавшая народы России так, что они и сегодня ещё не могут прийти в себя. СССР принял участие в уничтожении Германии в интересах, как говорит А. Усовский, международного капитала и в качестве его вассала! Сталин заранее брал в расчёт огромные людские и материальные потери СССР не ради национальных интересов исторической России, а ради «победы социализма во всём мире». На практике получилось – ради интересов злейшего врага всех социалистов и коммунистов – финансово-олигархического капитала, который уже в наше время выступает с планом создания глобальной империи и теперь ведёт свою борьбу уже против России.

Если правы исследователи, считающие нападение вермахта 22 июня 1941 года на СССР превентивной войной, предупреждающей планировавшееся нападение Красной Армии на Германию (а я склонен считать, что они правы, ибо никто ещё не опроверг приводимых ими фактов и аргументов), то мы должны признать, что СССР вполне мог избежать этой германо-советской войны – если бы советское правительство не вело столь предательской по отношению к Германии политики в 1939-1941 годах. При таком раскладе я не вижу никакой «гениальности» Сталина, а вижу только его преступность – как по отношению к народам СССР, так и по отношению к народам всего мира. Потому что в таком случае он является одним из виновников Второй мировой войны.

Усовский: «Мировой Капитал развязал Вторую мировую войну и сделал всё возможное, чтобы она завершилась именно так, как завершилась; в этой войне погибло более двадцати семи миллионов советских людей – военных и гражданских. Да, их убили немецкие пули и снаряды, их убил голод и болезни, вспыхнувшие в результате немецкого вторжения в советские пределы, это так; но если бы германо-польский конфликт не был сознательно раздут, если бы Польша не стала застрельщиком войны, если бы, проиграв эту войну, польские политические круги сели за стол переговоров, а не бежали за границу, дав врагам Германии повод для продолжения этой войны уже во всемирном масштабе, то ВСЕ ДВАДЦАТЬ СЕМЬ МИЛЛИОНОВ советских граждан ОСТАЛИСЬ БЫ ЖИВЫ <...>»

Г. Дауб: Этот ряд можно было бы продолжить, чего не делает А. Усовский. Сделаем это за Усовского. Если бы Советский Союз не стал вместе с Германией делить Польшу и Прибалтику (пакт Молотова-Риббентропа)... Если бы он не начинал войны с Финляндией... Но даже уже после пакта Молотова – Риббентропа – если бы СССР остался верным взятым на себя по пакту Молотова-Риббентропа обязательствам и не начал бы сразу же после совместного с Германией раздела Польши в 1939 году (в середине октября) тайных сношений с англичанами и французами, не начал бы массивного сосредоточения своих войск на границах с Рейхом, если бы не отнял у Румынии (союзницы Германии) в июне 1940 года под угрозой начала войны Бессарабии, Северной Буковины и области Герца... Ведь именно только с этого момента Гитлер начал думать о том, что СССР может ударить ему в спину, начал думать о том, что делать с этой угрозой? Если бы СССР не углублял эти сомнения вождя немецкого народа дальнейшими действиями, например ультимативными и невыполнимыми со стороны Германии требованиями Молотова во время его визита в ноябре 1940 года («нам нужны военные базы в Дании», «отдайте нам Болгарию», согласитесь с тем, что мы возьмём под свой контроль проливы Босфор и Дарданеллы» и т.д.), а также враждебным участием совместно с англичанами в апрельском перевороте 1941 года в Югославии (как и Болгария – союзник Германии), то Гитлер не отдал бы 18 декабря 1940 года приказ разрабатывать план «Барбаросса» и не отдал бы приказ начать военные действия против СССР 22 июня 1941 года. Единственный недостаток при таком повороте событий состоял бы только в том, что сегодня у России не было бы такого пышного праздника – Дня Победы. Но зато в ней жило бы гораздо больше народа, а может быть, и сегодня ещё существовало бы государство под названием СССР. Но не национальными интересами этого государства и не интересами населяющих его народов, к сожалению, руководствовался товарищ Сталин, а, как и положено «великому вождю мирового пролетариата», целью осуществления мировой революции. Во имя этой цели и сжёг будущее страны, доверенной ему волею судеб. И именно он несёт главную ответственность за её будущий развал.

Усовский: «Довженко – благодаря своему дару настоящего художника – мгновенно, на одном дыхании, одним большим и резким мазком нанёс на холст своего видения мира подлинное содержание Тегеранской конференции <...> Взгляд художника мгновенно определил истинную сущность Тегеранской конференции! Довженко понял простую и суровую истину, которую пытались (и пытаются доныне!) скрыть от нашего народа всякого рода лжецы на жалованье и глупцы, повторяющие чужую ложь: Советский Союз на этой конференции не был равноценным партнёром своих западных «союзников» – нас позвали туда, чтобы поставить нам задачу и определить наши потребности в материалах, которые нам позволят эту задачу выполнить. И ВСЁ! Нас просто наняли для выполнения определённой задачи – вне зависимости от того, хотелось ли нам её выполнять, и без оглядки на жертвы, которые мы понесём в процессе выполнения этой задачи. На наши жертвы и Рузвельту, и Черчиллю БЫЛО ПЛЕВАТЬ! Как это ни прискорбно осознавать всем тем, кто полагает, что СССР в ТУ войну был самостоятельным игроком <...>»

Г. Дауб: Ну и где же тут, извините, просматривается гений великого вождя всех времён и народов, каким его изображали его современники в СССР и пытаются изображать сталинисты сегодняшнего дня? Благодаря его политике страна стала, по словам А. Усовского, «вассалом», выполнявшим в качестве «наёмника» черновую работу – уничтожение Германии. Дальше были ещё и Горбачёв с Ельциным, по «акту передачи» уступившие свою зону оккупации Германии западным союзникам без требования, чтобы она стала нейтральной, внеблоковой страной. Сегодня Россия очень нуждается в Германии, как доброжелательном партнёре, в Германии-союзнике, но это невозможно – ибо сегодняшняя Германия продолжает жить в условиях, порождённых принципом безусловной капитуляции и явлется страной с неполным суверенитетом. Более того, Германия – это оккупированная бывшими союзниками России страна. И у россиян даже нет оснований обижаться на политику ФРГ, которая стратегически режиссируется в вашингтонском «обкоме». Они сами на протяжении всего 20 века в двух мировых войнах, действуя вопреки своим истинным национальным интересам, уничтожали своего потенциального естественного союзника. И сегодняшняя Германия, даже если она станет совершенно свободной и суверенной страной, – может ли она доверять России так, чтобы пойти на союз с ней? Аргументов в пользу этого вывода сегодня явно недостаточно. Особенно на фоне глорификации «победы над фашистской Германией», которая до сих пор не даёт России возможность даже восстановить в полном объёме историческую справедливость по отношению к собственным немцам? 

Материал подготовил и прокомментировал Генрих Дауб