Сказки дяди Фёдора

Осенью прошлого года в российский кинопрокат вышел фильм Фёдора Бондарчука «Сталинград». Специалисты утверждают, что в техническом плане это прорыв в российском кино и очередная веха в истории российского кино и даже кандидат на «Оскара». Но поскольку технические аспекты и спецэффекты в кино меня никогда не интересовали, то я хотел бы остановиться на идейной составляющей этого фильма.

В первую очередь примечательно, что у фильма целая группа продюсеров, что выдаёт в нём некий корпоративный заказ. Ибо продюсеры всегда выполняют идейно-художественный и организационно-финансовый контроль над постановкой фильма: кто платит, как известно, заказывает музыку. Не случайно их в фильме указывают первыми: очевидно, что их роль в его создании очень велика.

Фильм начинается с того, что в японской Фукусиме из обломков здания русский спасатель освобождает немецкую девушку. Русскому спасателю 70 лет, что вызывает восторг дееспособностью долгожителей российского МЧС. Не испытывая никакого языкового барьера, он рассказывает девушке, что у него было целых пять отцов(!). Именно это оказалось основной интригой фильма: кто же папа этого 70-летнего неутомимого труженика? По ходу дальнейших событий он поведал о том, чего сам видеть не мог, но о чём ему рассказывала его мама: что с ней произошло во время сталинградской битвы. Рассказ человека о войне, которую он сам в глаза не видел, вызывает недоумение у думающих зрителей, но создателей фильма подобные мелочи не беспокоят. Похоже, их вообще не тревожит отсутствие хоть малейшего правдободобия сюжета.

Вот советские войска готовятся форсировать Волгу, осеняя себя крестным знамением(?). Очевидно, для того, чтобы зритель понял, что войну победили не какие-то безбожники, а высоко духовные, верующие православные люди. На берегу Волги стоят цистерны с керосином, и во время наступления немцы их поджигают, сбрасывая на наступающих русских. Но православных воинов товарища Сталина огонь не берёт. Они проходят его и уже в горящем виде завершают атаку, уничтожая безбожников-немцев. В этом фильме православная тематика в духе нынешнего российского идеологического майнстриминга просто зашкаливает. Безусый 19-летний юнец, демонстрируя однополчанам глубинные познания Священного Писания, восклицает: «Мы тут все как апостолы». Как будто бы и не комсомолец он вовсе, как будто бы и не было 25 лет агрессивного советского антирелигиозного воспитания. Но и старшие товарищи этого юнца тоже одухотворены донельзя и цыкают на него: «Не богохульствуй!».

Немцы же в фильме, наоборот, представлены как исчадия ада, отказавшиеся от Бога и активно возрождающие кровавые культы своих языческих богов. Они приносят им даже человеческие жертвы из числа городских евреев, выявить которых было как бы их главной задачей в осаждённом Сталинграде. Немцы сжигают евреев посреди площади, тратя на это своё драгоценное топливо, нужное для техники, и не боясь снайперов, которые в реальном Сталинграде 1942 года простреливали каждый уголок земли. Всё это сопровождается театральными речами руководящего этим оберста. Вот такие эти немцы, изверги-язычники. Их хлебом не корми, дай принести человеческую жертву своим богам, да побыстрее попасть в свою Вальхаллу. Бессмысленная неуместность этих действий солдат вермахта и риск произвести на зрителей впечатление идиотов создателей фильма не волнует: отразить в фильме тему холокоста, видимо, потребовали продюсеры.

В нем чётко, как в народной сказке, расставлены акценты – где абсолютное зло, а где безусловное добро. Всё это призвано воспитывать молодые поколения россиян, большинство из которых узнают о Второй мировой войне именно из таких фильмов. Надо отдать должное Бондарчуку, он не стал ставить в титры упоминания о том, что «фильм основан на реальных событиях», а честно указал, что ориентировался на роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Спасибо и на этом. 

Чтобы не выглядеть совсем уж заскорузлым пропагандистским ретроградом времён СССР, когда немцев почти всегда показывали исчадиями ада, Фёдор Бондарчук в своём «Сталинграде» придаёт некоторым немцам человеческие черты: они могут чувствовать, переживать и даже иногда сострадать. Несмотря на то, что эти качества немцам приданы весьма условно и размыто, фильм именно из-за этого вызвал яростную критику со стороны многочисленных в сегодняшней России коммунистов и сталинистов разных мастей. Эти люди привыкли к совершенно иным киноштампам. По их мнению, Бондарчук-младший «предал свою советскую родину», не показал в достаточной степени героичность и патриотизм советских воинов. Дескать, другое дело его отец, тот в своей эпопее «Они сражались за родину» показал «всю правду» и отразил «весь героизм». Но, на мой взгляд, между этими двумя фильмами практически нет ни идейной, ни идеологической разницы. Просто Бондарчук-старший выполнял «корпоративный заказ» своего времени, Бондарчук- младший – в духе своего времени.

Объединяет их то, что ни отец, ни сын не ставили себе целью хотя бы чуть-чуть приоткрыть завесу лжи над историей так называемой «Великой отечественной войны». Ибо, если говорить правду, хотя бы о той же сталинградской битве, то откроются очень неприглядные факты тех событий. Неприглядные прежде всего для той «корпорации», по заказу которой создавали свои фильмы как Бондарчук-отец, так и Бондарчук-сын. Ибо, если говорить правду, то вдруг выясняется, что за время сталинградской эпопеи «за трусость» было расстреляно более 14.000 советских солдат – целая, полнокровная дивизия. Если говорить правду, то люди могут узнать, что на стороне немцев в окружённом Сталинграде сражалось от 45 до 90 тыс. советских солдат. Они добровольно перешли на сторону немцев, причём такие случаи были зафиксированы даже тогда, когда кольцо советских войск вокруг города сомкнулось. Если говорить правду, то зритель фильма «Сталинград» мог бы узнать, что героиня этого фильма, девушка Маша отнюдь не случайно оказалась в окружённом городе, а потому, что великий вождь всех времён и народов товарищ Сталин запретил эвакуировать мирное население города. Как он перед этим запретил эвакуировать население Ленинграда. И оно, сталинградское население, большей частью погибло – прежде всего от советских бомбардировок.

О религиозности воюющих сторон Фёдор Бондарчук откровенно наврал. Советские солдаты в его фильме – суть православные, а это неправда. Это в вермахте был институт священников-капелланов, немцы продемонстрировали уважительное отношение к религии русских. Протоиерей Георгий Митрофанов в своей книге «Трагедия России. «Запретные темы истории ХХ века» (Санкт-Петербург, 2009) пишет: «...охвативший всю оккупированную территорию процесс восстановления церковной жизни, когда на месте практически полностью уничтоженных во время коммунистических гонений десятков епархий и десятков тысяч закрытых приходов за два года было открыто около 10 тыс. храмов...». Ведь в СССР, государственной политикой которого был воинствующий атеизм, из 38.000 православных храмов к началу войны осталось не более 100. Остальные были закрыты или даже разрушены. Не освящали себя советские воины перед боем крестным знамением: за это можно было и под трибунал угодить. О том, что в жизни всё было наоборот по сравнению с тем, как это показано в фильме, говорят и раскопки в местах ожесточённых боёв: нательные крестики обнаружились менее чем у 10% павших солдат советских и более чем у половины немецких. При этом надо учитывать, что нательные крестики носят только католики, у лютеран это не принято, а они составляют больше половины населения Германии.

В течение 11 последних лет я практически не смотрел российского телевидения, но некоторое время назад настроил у себя несколько российских каналов и теперь изредка «заглядываю». Я был очень удивлён тем, как оно изменилось и, к сожалению, не в лучшую сторону. Российское ТВ стало очень политизированным. Появилось очень много фильмов про войну, и большинство с самыми невероятными и даже идиотскими сюжетами. Но, что характерно, почти во всех этих фильмах активно присутствует православная тематика.

Понимаю, что нынешняя российская политическая элита создаёт новую эрзац-идеологию, ради которой опять кроят и сшивают своё «непредсказуемое прошлое», складывая его, как пазлы, и наспех закрашивая в удобные цвета образовавшиеся лакуны. Есть, конечно, некоторые ценные моменты, которые эта элита в последнее время стала предлагать российскому обществу – такие, как сохранение христианской идеи греха, защиты консервативных ценностей, семьи, противодействие либеральным идеям Запада о «защите сексуальных» и других меньшинств, что на практике выливается в предоставлении этим меньшинствам преимуществ и привилегий перед большинством общества и третирование большинства системой политкорректности. Вычитываются положительные моменты для выработки общеевропейских подходов в понимании истории 20 века во взглядах президента России Путина (вспомним, например, его Валдайскую речь), радуют некоторые сильные в нравственном отношении ходы его дипломатии, направленные на сохранение мира. Но что касается идеологии, то можно сказать, что сегодняшняя элита России использует уже отжившие клише и архетипы, такие как сталинизм и коммунизм. Всё это пытаются эклектично склеить, называя эту идеологию уже не новым словом «евразизм». Для этой цели привлекаются различные люди, которых власти называют «охранителями системы», различные ресурсы, в том числе и кино.

Главным идеологом в сегодняшней России стал философ-евразист Александр Дугин, главным историком – Наталия Нарочницкая, главный в области кино – непотопляемый при всех режимах Никита Михалков, а теперь стал себя проявлять ещё и молодой и ловкий Фёдор Бондарчук. А. Дугин и Н. Нарочницкая – оба хорошие аналитики, которые так же, как и президент В. Путин, стоят на консервативных позициях, в чём вступают в конфронтацию с уже зашкаливающими все разумные границы либеральными представлениями и политикой современного западного общества. Интервью с ними любят публиковать в патриотических левых и правых изданиях Германии, их оценки положения в мире, в западном обществе и в Германии достаточно точны и уместны.

Люди эти, безусловно, умные и талантливые, но главная задача, которую они перед собой ставят, – не поиск истины, а сохранение и восстановление любой ценой империи. Эти люди не копают в глубь исторических пластов, руководствуясь высокими нравственными принципами, ради поиска правды. Александр Дугин выразился открыто, что в России так же, как и на Западе, надо создать свою историческую мифологию, в основе которой должна лежать «победа в Великой Отечественной войне». «И так же, как на Западе сажают за отрицание определённых мифов, – сказал он, – надо сажать у нас за попытки опровергнуть нашу мифологию о Великой Отечественной войне, о роли Сталина». Все эти люди выросли во лжи и вросли в ложь и не могут полностью отказаться от неё в своём мировоззрении и, к сожалению, ни видят абсолютной ценности правды для всех  народов.

Сейчас в России в ходу шутка: дескать, самое популярное имя у них в стране «Распил Баблоев» (от жаргонного «распиливать бабло» – «делить деньги»). Но мне кажется, что «Распил Баблоев» на самом деле – концентрированное выражение сегодняшней национальной русской идеи. В кругах российской творческой элиты так долго её искали и вот, кажется, наконец нашли. Все эти «охранители российских ценностей» не заглядывают слишком далеко вперёд, поиски своей мифологизированной «правды» они только сопровождают христианской риторикой, не руководствуясь при этом требованиями истинного христианства жить по правде. И поэтому в интересах своего имперского мировоззрения они спокойно нарушают одну из основных христианских заповедей – «не лжесвидетельствуй!».

Их идейные собратья в политической сфере постоянно осуществляют попытки законодательно закрепить единственно верную историю Великой Отечественной войны. Напомню пресловутую Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России при Президенте РФ, существовавшую в 2009-2012 гг. Сюда же можно отнести и внесённый в июне 2013 года на рассмотрение Госдумы депутатом Ириной Яровой законопроект о введении уголовного наказания в виде штрафа и заключения до 5 лет за «реабилитацию нацизма», за «отрицание вынесенного Международным (Нюрнбергским) военным трибуналом приговора, а также распространение заведомо ложных сведений о деятельности армий стран антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны», соединённых с обвинением в совершении таких преступлений, как «искусственное создание доказательств», которые, как высокопарно говорится в этом законопроекте, будут противоречить неким «представлениям об исторической правде». Это особо умиляет, поскольку тут же возникает сакраментальный вопрос «А судьи кто?». Кто будет формулировать эти «представления о правде», где эти эталоны «исторической правды», кто знает, какова она? Историческая правда – это процесс, это постоянный поиск. Какой-то застывшей исторической правды нет, а если её закрепить законодательно, то вообще нет смысла в существовании исторической науки и в исторических исследованиях.

Если обнаруживаются новые источники, которые противоречат понятиям, застывшим у кого-то в головах, то это в свободном обществе не должно быть поводом сажать исследователей, обнаруживших, исследовавших и сделавших по этим источникам соответствующие выводы. Но, похоже, что сегодняшняя политическая элита России не настроена создавать общество свободное, высоконравственное и идущее по пути правды. На мифы Запада там намерены ответить своими мифами, ложь Запада там хотят победить своей ложью. Ложь, которая должна победить в отдельно взятой стране. Не жила ли уже Россия такой же идеей?

Сегодняшняя элита России не хочет понять, что та система, которую она создала, в том числе и идеология, не может быть привлекательной и притягивающей силой для соседних стран и народов. Свежий пример: украинцы вовсе не так глупы, как их сегодня представляет российская пропаганда:  просто Россия не является для них положительным, привлекательным примером. «Распил Баблоев» со всей системой коррупции их не притягивает так же, как и подводимая под эту систему конструкция идеологической лжи.

Александр Ландсман

Висбаден