|
Изгнанные: Право на родину
 Каждый
год в различных городах Германии группы
Союза изгнанных (Bund
der Vertriebenen)
проводят «День родины» – дань памяти о
местах, где жили немцы до их изгнания в ходе
и после окончания Второй мировой войны, о
соотечественниках, погибших в ходе этой
бесчеловечной акции. На встречах звучат
официальные речи и воспоминания, выступают
фольклорные группы, устраиваются выставки
книг и т.д. На одном из таких собраний в г.
Розенхайме в октябре 2012 года с основным
докладом выступил председатель Баварского
землячества силезских немцев Христиан Куцник,
текст выступления которого мы предлагаем
нашим читателям.
Уважаемые дамы и господа! Дорогие гости!
«День родины», который мы сегодня в
очередной раз отмечаем, является официальным
Днем памяти в Германии.
Решение о ежегодном акте памяти жертв
изгнанных было принято в ноябре 1949 года в
Гёттингене и легло в основу принятой на
митинге в Штуттгарте 6 августа 1950 года
Харты изгнанных из родины немцев (Charta
der Deutschen Heimatvertriebeben).
Таким образом, сегодня мы в 62-й раз
отмечаем День памяти, День Родины.
Для нас, изгнанных и наших потомков, главное
содержание этого мероприятия – воспоминания.
В мыслях мы по-прежнему там, дома, хотя и в
нынешнем сообществе мы чувствуем себя тоже
дома. Мы думаем о бывших немецких поселениях
и современных местах проживания людей одной
судьбы, состоящих в 16-ти землячествах
Германии и объединенных в Союз изгнанных.
Это воспоминания о земле, возделанной нашими
предками из дикой природы и превращённой в
высококультурную, цивилизованную среду.
Мысленным взором мы возвращаемся в наши
родные дома и дворы, деревни и города,
горные и лесные ландшафты, долины и озера,
церкви и кладбища, где покоятся наши
родители и прародители. Места, где в течение
столетий жили наши предки, где мы, нынешнее
старшее поколение изгнанных, родились и
выросли. И я думаю, уважаемые дамы и
господа, что именно эта память и любовь к
нашей бывшей родине собрали нас сегодня в
этом зале.
О значении родины для изгнанных очень
проникновенно написал Папа Йоанн Павел
II
в своем послании участникам «Дня родины» в
Берлине в 2003 году: «Никто, кроме самих
переживших, не знает больше о высокой
значимости основополагающего права жить в
стране своего детства, где покоится прах
предков, где их фамильное достояние и откуда
произрастают их жизнелюбие и самосознание.
Уважение именно этого права сосздает
решающий вклад в строительство правового и
гуманитарного мира».
И еще одна цитата на эту тему – из книги
Мартина Вальзера «Бьющий фонтан» („Ein
springender Brunnen“):
«Без родины, человек – жалкое существо, он
как лист на ветру, он не может
сопротивляться, с ним все может случиться.
Он беззащитная жертва... Но каждый должен
знать, что родина нужна не только ему, но и
другим. Это страшное преступление, сравнимое
с убийством – лишить человека родины».
Как же соблюдается это право человека на
родину? Из нашей родины мы были жестоко
изгнаны – в течение нескольких часов или
дней мы потеряли всё. Люди лишились всего,
что олицетворяло их родину.
И что осталось изгнанным? «Вскоре
обнаружилось, что кроме самой жизни и
рюкзака с насущными остатками когда-то
большого добра, осталось ещё кое-что...
Осталось то, что едва замечалось дома,
потому что воспринималось как что-то само
собой разумющееся: песни и сказки, рассказы
и стихи на местном диалекте. А также –
крещения, свадьбы или праздник урожая и
другие древние обычаи». (Menzel
Willem
„Was
ist Heimat?“
– Менцель Виллем «Что есть Родина?»). Это
тоже часть нашего наследия, которое мы
должны и хотим передать следующим
поколениям. (Девиз нынешнего «Дня родины»
звучит «Сохраним наследие – создадим
будущее» („Erbe
erhalten
-
Zukunft gestalten“).
Время лечит. Это действительно так и это
хорошо. Поэтому многие, в том числе и
некоторые из среды самих жертв, считают, что
мы должны забыть несправедливость и
жестокость нашего изгнания. Я
же считаю, что предпосылкой мирного будущего
может быть не забвение, а сохранение памяти
о прошлом, при одновременном извлечении
уроков для будущего. И в этом смысле,
достойно сожаления, что спустя 67 лет после
нашего изгнания бесправие де-юре
продолжается. Поэтому здесь будет уместным
предостеречь от забвения прошлого, даже на
фоне красивых слов и радужных надежд на
взаимопонимание и мирное сосуществование.
Беззакония и преступления, совершенные
против более чем 15 миллионов немцев в
1944-45 и вплоть 1950-го годов, унесшие
жизни почти 3-х млн. человек, до сих пор
невольно возникают перед глазами. Страдания
изгнанных, связанные с их выселением, были
ужасными.
Мы вспоминаем сегодня не только ту
безысходную ситуацию, в которой оказались
лишенные корней и униженные люди, но и их
добросовестный труд в строительстве новой
жизни, солидарность с ними местных жителей,
благодаря которым в относительно короткий
срок были созданы нормальные жилищно-бытовые
условия. Хотя приходилось тогда слышать и
такое: «Идите туда, откуда вы пришли!» Не
везде вновь прибывшие были желанны и это
тоже можно понять: Германия лежала в
послевоенной разрухе, трудное материальное
положение испытывали все, но взаимная
солидарность возобладала над частными
негативными проявлениями и совместным
добросовестным трудом немцы вновь создали
свое материальное благополучие.
Сегодня, здесь мы вновь констатируем
общеизвестное, общезаконное: изгнание людей
из мест их исконного проживания есть
преступление, независимо против кого и когда
оно было совершено. «Право на родину
признается не только как неоспоримая
данность, но является основой прав народов,
прав человека, предпосылкой миропорядка,
исходным пунктом удовлетворения всех других
прав».
(Prof. Dr. Alfred M. de Zayas, Genf, vormals
Chef der Petitionsabteilung beim
UN-Hochkommissar für Menschenrechte und
Sekretär des UN-Menschenrechtsausschusses,
zum „Tag der Heimat“, Kassel 9.10.2004).
То есть, лишение родины – это преступление!
Но признается ли оно таковым, если совершено
против немцев..? Вот что писал по этому
поводу Астрид фон Фризен в работе «Долгое
прощание. Поздние психологические
последствия для второго поколения изгнанных
немцев» (FAZ,
19.10.2000): «Массовые преступления,
совершенные не немцами, но по отношению к
ним, табуизированы... Если же эти деяния
где-то и обсуждаются, то сразу в качестве
контраргумента приводятся преступления
немцев» (времен нацизма,- пер.). И такие
оценки бытуют до сих пор.
Все, что пишется и озвучивается о
последствиях Второй мировой войны
применительно к немцам укладывается в такую
схему: «У немцев нет ничего святого. У них
нет и не может быть самосознания. Немецкое
предназначение состоит в том, чтобы до конца
дней своих стыдиться принадлежности к
народу, совершившему самые страшные
преступления, известные в истории. Гордиться
немец может только тем, что он осознает свою
ответственность за это. А
тот, кто выдает себя за изгнанного и не
скрывает свою «немецкую» гордость, сам
исключает себя из «добропорядочного»
общества».
К требованиям такой схемы, по моим
наблюдениям, подладились уже и некоторые
организации изгнанных, которые больше всего
озабочены тем, чтобы «не раздражжать».
Говорится лишь о воспоминаниях и «культуре
воспоминаний». Требованиям осуждения
преступлений против изгнанных места не
остается.
В последние годы в официальных кругах
заметно более лояльное отношение к нашему
«Дню родины». Но, кроме проявления
благожелательности, больше ничего не
происходит. Упоминавшийся выше профессор
Альфред де Заяс (Alfred
M.de
Zayas)
в своей книге «50 тезисов об изгнании» по
этому поводу пишет об «огромном дефиците
информации по фактам насильной депортации в
Германии. Часть германских создателей
общественного мнения иногда напоминают мне
трех обезьян, одна из которых слепа, другая
глуха, третья нема... В последнее время по
этой теме стали писать больше и причиной
этого, как мне кажется, является
представление, что организации изгнанных
стали настолько слабы и «опасность»
требований политического восстановления
справедливости настолько мала, что об
изгнании снова можно писать и вещать».
Мы, изгнанные, признательны и благодарны за
любое слово и действие в нашу защиту, но
отвергаем неправедные меры и стоим на
позициях применения легальных средств в
борьбе за права и правду.
Предложенный Союзом изгнанных для нынешнего
«Дня родины» девиз «Сохраним наследие –
создадим будущее» предъявляет обществу
требования, аналогичные содержанию
создаваемого в рамках Германского
исторического музея в Берлине фонда
«Бегство. Изгнание. Примирение». Еще не
открывшаяся экспозиция подвергается
ожесточенной критике в этаблированных СМИ за
то, что в ней подвергается сомнению
насаждаемое прощение (лучше бы
сказать понимание) – вопреки
доступной и не укороченной правде. Согласно
официальному тезису «воспоминания в духе
прощения», имевшие место в 20-м столетии
бегство и изгнания, должны рассматриваться в
контексте Второй мировой войны,
националистического экстремизма и политики
уничтожения. Но такой подход создает условия
для подгонки и искажения фактов или их
умалчивания. Подтверждение тому – постоянное
выпячивание немецкой вины и затушевывание
или замалчивание вины других. Но, как гласит
пословица, «полуправда – самая большая
ложь». Вот почему землячества немцев ставят
перед проектом Союза изгнанных «Центр против
изгнаний» требование руководствоваться не
только прощением (пониманием), но, прежде
всего – правдой, правом и законностью.
И еще об одной (подразумеваемой) стороне
девиза «Сохраним наследие – создадим
будущее». Здесь в первой части
политкорректно подразумевается исключительно
наследование культуры. Материальное же
наследство, в смысле возмещения ущерба или
наследования родины – исключено. В этой
связи уместно привести одну публикацию из
нашей нижнефранковской газеты «Main-Echo».
Герой корреспонденции силезкий немец,
женатый на местной немке, которому здесь
хорошо, заявил, что он «добровольно
отказывается от своего имущества в Силезии»
и что с новым владельцем у него сложились
хорошие дружественные отношения.
Редакционное резюме к этой трогательной
истории гласит: «Так можно предотвращать
войны».
На первый взгляд, такую позицию
можно бы и поддержать. Но поразмышляв,
задешься вопросом: а не является ли это
имущество «высоко висящим виноградом», от
которого лучше отказаться, поскольку он все
равно недоступен? Добровольный отказ от
своих прав перед силой кулака – есть ни что
иное, как поощрение беззакония, что в конце
концов чревато разрушением любого общества.
В нашем понимании, исправление допущенного
по отношению к изгнанным вовсе не означает
обратное изгнание проживающих в бывших
немецких областях жителей, возврат имущества
бывшим владельцам. Под восстановлением
исторической справедливости мы понимаем
реституцию изгнанным на государственном
уровне. Некоторые позитивные сдвиги в этом
смысле имеют место в Венгрии, Румынии,
Прибалтике. Чего нельзя сказать о Польши и
Чехии.
Стоит ли этому удивляться, если в самой
Германии в среде ведущих партий деятельность
организаций
изгнанных оценивается, как «экстремистская»,
«радикальная», «реваншистская». А в бывшей
ГДР эта структура расценивалась как
прикрытие шпионской деятельности и
соответсвенно этому создавалась атмосфера
недоброжелательности.
Достойно сожаления, что с течением времени
коммунистические оценки изгнания
эволюционировали в объединенной Германии в
систему всеобщего замалчивания преблемы
изгнанных, что является признаком
предтоталитарного состояния общества и, как
можно заметить, не только в данной области.
При этом не играет никакой роли, что
организации изгнанных легальны и их
требования не противоречат законам. Сама
позиция главы правительства – говорить
хорошие, правильные слова и при этом не
оказывать никакой практической поддержки –
говорит о том, какое место в политической
шкале ценностей занимают изгнанные и их
структуры.
Участь изгнанных, постигла и, к сожалению,
постигает до сих пор другие народы. Но
оцениваются эти события по-разному. Почти
всегда и всюду широкая общественность
решительно осуждает нарушение любых прав
человека. И только массовое изгнание немцев
преступлением не считается! Политкорректно
хранит молчание по этому поводу и
официальная Германия. Двойные стандарты в
оценках часто обосновываются тем, что
немцы-де, особенно изгнанные (?!) сами
виноваты в постигшей их участи. Отсюда
вытекает и широко распространенное
требование: забудьте же, наконец!
Уважаемые дамы и господа! Объективно
оценивая действительность, надо признать,
что движение изгнанных находится сегодня на
этапе перехода от политического состояния к
историческому. Во-первых, действует фактор
смены поколений, во-вторых, как уже сказано
– это отмежевание ведущих политических сил в
стране и за рубежом от наших требований.
Отсюда для наших земляков, всего Союза
изгнанных встает вопрос существования. То,
что на своих собраниях Союз Изгнанных
по-прежнему оперирует категорией «права на
родину» внушает некоторый оптимизм. Но если
это право для изгнанных еще реально, то что
это означает для Европы и ЕС? И как в таком
случае быть с правом на частную
собственность и ее защиту?..
Наши потомки, родившиеся и выросшие здесь,
чувствуют себя больше местными, чем
силезцами, судетцами или восточными
пруссаками. Как относиться к этому явлению?
С одной стороны, можно порадоваться тому,
что люди ощущают себя равными среди равных.
Но с другой – это означает, что происходит
исчезновение самобытных немецких этносов.
Вне всякого сомнения, мы должны сохранить
нашу идентичность – это наша историческая
задача, наша обязанность перед потомками.
Пока еще в наших силах и возможностях
передавать подрастающим поколениям вековые
традиции и обычаи, свой неповторимый
диалект, сказки, песни и танцы, музыкальное
и литературное наследие – все, что формирует
духовный мир этнической группы любого
народа. Вести такую работу надо постоянно и
повсеместно, начиная с семьи и кончая
музеями, творческими коллективами и т.д. В
качестве положительных примеров такой работы
можно назвать создание музея судетских
немцев
в Мюнхене и фонда культуры силезских немцев,
при помощи которого планируется открыть
дом-музей в Тройхтлингене.
Кроме того, есть настоятельная необходимость
прилагать усилия в следующих направлениях:
- избавлять подрастающие поколения по обе
стороны послевоенных границ от навязываемых
официальной пропагандой предрассудков,
связанных с изгнанием немцев;
- развивать традицию партнерских отношений
между городами (только в рамках землячества
судетских немцев поддерживаются плодотворные
контакты между 160 городами-побратимами);
- хранить и передавать из поколения в
поколение прекрасный образ родины.
Изгнание людей, как и целых народностей,
имевшие место в 20-м столетии – черная
страница в истории человечества и, к
сожалению, не последняя ее страница. Поэтому
мы с вами, уважаемые дамы и господа, можем и
хотим быть соавторами новых, более светлых
глав истории третьего тысячелетия.
Христиан Куцник
Перевод Роберта Штарка
Источник:
«Ost-West-Panorama“
|
