Русский и немец

«Что для русского здорово, немцу смерть», - утверждает русская поговорка. Но она в известной мере лукавит. Господь слепил русских и немцев если не из одного теста, то вложил в них одинаковую закваску. Вряд ли существует философия более глубокая, чем немецкая. И вряд ли найдется литература в метафизи­ческом аспекте более страстная, чем русская. В основе той и другой лежит поиск истины, стремление отразить ее в слове, которое имеет решающее влияние на сознание нации.  

Русские и немцы – народы-бого­искатели, народы-богоборцы, слово у которых не расходилось с делом. Отсюда мессианство христианских империй Оттонов и Романовых, отсюда попытка построения общества на принципах коммунизма и фашизма.
Нашими народами одинаково движут сверхидеи, в их коллективном бессознательном наличе­ствуют сверхценности, а таланты раскрываются с особенной силой, когда ставятся сверхзадачи. Как показала история, в отличие от вульгарного англосаксонского прагматизма идеология для русских и немцев стоит выше материального благополучия.
И те и другие пытаются жить всерьез, ощущая свое призвание осмыслить и переосмыслить бытие. Никто не ставил вопрос «зачем жить» с такой пронзительной откровенностью, как Шопенгауэр и Ницше, у которого прослеживаются славянские корни. Никто не отвечал на него с такой впечатляющей глубиной, как Толстой и Достоевский.
Близость этнопсихических особенностей, возможно, объясняется тем, что славянские племена - географи­ческое продолжение германских.
Характерно, что в русском фольклоре нет поговорок, в которых бы фигурировали испанцы, французы или итальянцы. Острый галльский смысл был для русских неизмеримо дальше, чем сумрачный германский гений. Запад на Руси всегда олицетворяли немцы. А начиная с Пе­тровских времен, немецкая кровь примешивается, если только не вытесняет, кровь правящей династии.  

Немецкая слобода сыграла в русской истории роль, которую трудно переоценить. Остерманы и бироны, минихи, фонвизины и берги оставили в ней след едва ли не больший, чем орловы и потемкины. Германофильская партия традиционно сильна в России, в ней состояли тысячи деятелей русской истории – от принцессы Ангальт- Цербстской, ставшей на русском троне Екатериной Великой, до казачьего атамана Краснова.
Национальный характер со всей отчетливостью раскрывается на войне. И здесь у наших народов много заслуг перед Европой. Вечный германец отражал атаки венгров при Лехе и турок на Дунае, русские сдерживали полчища степняков – половцев и монголов. «На свете два воина: русак и прусак», - гласит другая русская поговорка.
Противоборство в мировых войнах - это чудовищная ошибка, политическая близорукость, горькая ирония судьбы. Две близкие по духу нации столкнулись, имея в союзниках бесконечно далеких им турок и итальянцев, французов и англичан. Впрочем, самая ожесто­ченная борьба – внутривидовая. 

Мой отец воевал под Москвой, попал в плен, прошел концлагерь. Слушая Бетховена, он говорил: «За это немцам можно простить все». И действительно, Бах и Вагнер искупили немецкие грехи на тысячу лет вперед. А ведь музыка говорит о душе народа гораздо больше остальных искусств. Конечно, у каждого народа есть свои композиторы, но я говорю о музыке как явлении, как глубочайшем элементе культуры, фундаменте, на котором строится весь менталитет. Американский джаз, итальянская оперетта, или поверхностный французский им­прессионизм выдают национальные архетипы с не меньшей прозрачностью, чем любые этнопсихологические изыскания. Для того, чтобы понять русских, достаточно послушать Чайковского или Рахманинова.
Бунтарство - оборотная сторона богоискания. Германцы прошли от арианства до протестантизма, дав миру Лютера и Меланхтона. Русские упрямо держались православия, отвергая выгодные унии с Римом. Они также оставались в абсолютном меньшинстве по отношению к католическому миру, а в довершение испробовали на себе атеизм.  

И те и другие - приверженцы сильной государственной власти, справедливого мироустройства, ради которого готовы на жертвы. На этом пути и те и другие имели головокружительные взлеты и впечатляющие падения. И сегодня мы переживаем схожие времена. Карикатурные образы предков, тиражируемые Голливудом, заставляют нас стыдиться своей истории. Целое поколение, которому привиты ложные представления о про­шлом, получило вывих в сознании.
Бог устроил нас так, что мы не можем жить одним днем: не имея сверхзадачи, объединительной идеи, наши нации быстро вырождаются. Мы, как тот странник, вечно ищу­щий клад, хиреем на печи, и в этом смысле для нас движение такое же всё, как и конечная цель. А в настоящий момент и Германия, и Россия одинаково изменяют себе, своему национальному характеру, своему великому предназначению. И это для них чревато последствиями куда более гибельными, чем поражение в войне. Давление американской массовой культуры, которое мы испытываем, мешает самоотождествлению, приводя к национальной дезориентации и утрате корней. Именно поэтому в современном мире Германия и Россия занимают не подобающее им место.
И это также сближает наши стра­ны.