|
Предвестники большой катастрофы?
Кальк – район Кёльна - напоминает сегодня
пригороды Парижа двухлетней давности. Выходцы из
Турции и Северной Африки буквально заполонили
улицы района. Движение полностью парализовано.
Полиция сопровождает бушующую толпу, но не
пытается остановить, не желая обострять
обстановку. Стражи порядка лишь наблюдают, чтобы в
случае необходимости предотвратить насилие.
С мегафонами в руках, выбрасывая вперед кулаки,
толпа яростно скандирует: «Немцы убийцы! Немецкие
полицейские укрывают убийц! Мы знаем, убийцы живут
где-то здесь, мы достанем их»! Толпа вдруг
останавливается и с криком «Аллах акбар» подает на
колени для короткой молитвы. Затем, под громкое
улюлюканье сжигается немецкий флаг, и толпа вновь
движется вперед. Все это - реакция эмигрантской
молодежи на гибель молодого марокканца Сали Л..
Родители Сали приехали в ФРГ из Марокко в 1962
году. Все пятеро детей родились в Германии, имеют
немецкое гражданство. По законам Германии они
полноправные немцы.
В тот день ничего не предвещало беды. Сали
привычно вышел на улицы Кельна, чтобы облегчить
карманы добропорядочных бюргеров. Обычно все
проходило гладко, жертва нападения если не сразу,
то после нескольких ударов послушно освобождала
свои карманы от сотовых телефонов и наличных
денег. На этот раз жертвой Сали оказался 20-летний
немец из России. На кулаки грабителей он ответил
ударом складного ножа, отчего Сали скончался на
месте. Полицейские эксперты установили, что
случившееся действительно было необходимой
обороной от напавших грабителей. Однако, это
заключение вызвало большое недовольство среди
мусульманской молодежи, не привыкшей к подобному
ответу со стороны немцев. Каждый вечер после шести
часов сотни турков и выходцев из Северной Африки
выходят на несанкционированные марши. Каждый вечер
над улицами кёльнского Калька грохочет рев толпы:
«Убийцы! Убийцы! Немецкая полиция укрывает убийц!»
На вопрос полицейских, чего добиваются
демонстранты, 23-летний Кемал Дюцардик отвечает:
«Почему мы должны верить, что это была вынужденная
самооборона. Мы требуем справедливого наказания
убийцы. Мы вышли на улицу не потому, что Сали был
мусульманин, мы бы также вышли, если бы речь шла,
скажем, о Гансе или Тони».
Так почему же не вышли пару месяцев тому назад,
когда членами турецкой банды под названием «Новое
поколение», был забит до потери сознания и
состояния комы российский немец, 43-летний отец
семейства? (Били его турки просто так, чтобы, как
говорится, эти «Scheiß-Deutsche»
знали, «кто в доме хозяин».)
Почему не вышли протестовать, когда молодой
марокканец в соседнем с Кальком районе раздавил
своим пятисотым мерседесом немецкого пенсионера и
не посчитал нужным оказать помощь, бежав с места
происшествия? Не вышли и тогда, когда турецкие
«гонщики» сбили насмерть на пешеходном переходе
сына кельнского обербургомистра. Подобных примеров
можно перечислить множество…
Почему же в тех случаях не было возмущенных
маршей?
Не было бы их, надо полагать, и сегодня, если бы
убитым оказался не марокканец Сали, а немец,
которого он пытался ограбить. Но бедняга Сали, не
привыкший к сопротивлению немцев, сам пострадал
прискорбно. И в один миг сотни молодых мусульман
оказались на улице. Уверенные в том, что с ними
обходятся несправедливо, они демонстрируют свое
недовольство через ярость.
Этой ярости раз за разом будет больше и больше, а
сдерживать разъяренную толпу с каждым разом будет
трудней и трудней.
Наглядным примером могут служить события
последнего месяца.
В г. Людвигсхафене, при пожаре возникшем в жилом
доме, большинство жителей которого были турки,
погибли девять человек. Произошла трагедия, людей
жалко, но давай взглянем на то, что произошло
после трагедии. Глава социал-демократов говоря о
трагедии начинает вдруг оправдываться, говоря о
том, что пока нет никаких оснований говорить о
том, что это умышленный поджег, причина которого
лежит в ненависти к иностранцам, „Fremdfeindlichkeit».
Уже сами эти оправдания делают нас «виновными».
Народ под подозрением
Для разбирательства в причинах случившейся
трагедии в Германию тут же прибывает
министр-президент Турции Эрдоган. А причины пожара
начинает расследовать турецкая полиция, что само
по себе ставит Германию на уровень турецкой
колонии, в которой местных аборигенов заподозрили
в нелояльности. Но самую подлую роль в этой
истории сыграла пресса. В радиопередачах,
например, сразу после сообщений о пожаре,
следовала информация связанная с партией NPD,
таким образом у не очень внимательного слушателя,
или не очень хорошо понимающих немецкий язык
турков, складывалось мнение о том, что к этой
трагедии имеют какое-то отношение немецкие правые.
Сообщения об этом появились и в турецких газетах.
Все это не могло не способствовать росту
недовольства и возмущения среди турецкого
населения Германии. Но если не оказалось правых,
то недовольство вылилось на немецких пожарных,
которые, сказать к слову, прибыли на место
происшествия уже через три минуты после
поступления сигнала о пожаре. Наверное пришлось бы
немецким полицейским защищать от турецкого гнева и
пожарных, если бы в дело не вмешался сам
премьер-министр Турции Эрдоган, выступивший в
прессе и поблагодаривший пожарных за то, что они
сделали все, что было в их силах. Кроме того,
Эрдоган выразил благодарность правительству ФРГ,
за заботу о его нации, тем самым еще раз показав
политикам ФРГ, что все их утопические попытки
сделать из турков немцев просто тщетны.
При этом, пользуясь случаем, Эрдоган потребовал от
правительства ФРГ создания в стране турецких
гимназий и приема для них специалистов из Турции.
На этот раз все обошлось, но что будет завтра?
Не являются ли все эти события в Германии и
Франции предвестниками большой общеевропейской
катастрофы?
Рудольф
Шиллер
|
