Г-жа Председатель, уважаемые дамы и господа, я хочу  перефразировать цитату нашего канцлера, ставшую широко известной в ФРГ, следующим  образом: «Федеральная служба по защите конституции ФРГ и  роль, которую она сыграла в деле об убийствах турецких торговцев (Dönermorden), является позором для Германии». Сегодня ясно, что мы имеем дело со скандалом, касающимся спецслужб, провалом в деятельности государственной структуры и, возможно, даже с преступными действиями государственных структур. А также с кампанией,  которая  вводит  общественность в заблуждение, так как то, что нам предлагают как официальную версию, является издевательством над здравым смыслом.

В жилом автофургоне  нашли два обгоревших тела. Представителям государства оказалось достаточным одного взгляда, чтобы сделать вывод, что речь идет о самоубийстве, хотя у одной из жертв стреляная рана в грудь, нанесённая выстрелом из ружья: очень уж сложно совершить таким образом самоубийство. Но это не является для следователей основанием для того, чтобы подвергнуть хоть какому-то сомнению гипотезу о самоубийстве, очевидно, потому, что мертвые – эти козлы отпущения, на которых можно свалить любую вину, кому-то очень удобны. 

Спрашивается, по какой причине оба подозреваемых в преступлениях покончили жизнь самоубийством? Потому что после ограбления банка их искала полиция? Но к этому они уже давно должны были привыкнуть. Эти суперпреступники, которые на протяжении 13 лет подряд ездили по стране и идеально совершали одно за другим преступления, не оставляя вообще никаких следов, вдруг теряют самообладание и кончают жизнь самоубийством – только из-за того, что недалеко от себя услышали вой сирен полицейских машин. Но при этом они еще находят время, чтобы привести в действие замедленное взрывное устройство – совершенно без всякой необходимости, так как к этому моменту полиция вообще не знала о месте их пребывания. К тому же они еще и поджигают свой автофургон – с тем, чтобы полиция их быстрей могла найти? Совершая свои преступления, они никогда не совершали ошибок, сотни полицейских не могли обнаружить никаких улик, подтверждающих хотя бы их существование, даже специальные службы. Но в своем доме эти суперпреступники собрали в одну кучу все улики, которые могут выдать их с головой. Затем их автофургон в результате взрыва разрывается в клочья, но улики, тем не менее, после этого находят совершенно неповрежденными, точно так же, как 11 сентября 2011 года нашли неповрежденный, абсолютно не задетый огнем паспорт Мухамеда Ата, который упал из испарившегося в результате взрыва самолета прямо с неба в руки следователей ФБР. Все это очень странно. И, в отличие от всех других террористов, от этих не осталось ни одного письма с признанием в том, что это именно они совершили преступления! Ни один эксперт по этому поводу ничего не может сказать. Это что-то совершенно новое, совершенно необычное. 

Террористы, на протяжении тринадцати лет молчаливо совершавшие свои преступления, неожиданно принимают решение все же обратиться к общественности. Совершенно случайно это происходит именно в тот момент, когда они совершают самоубийство, или когда им его «совершают»? Для этого они избирают форму видеозаписи с «признанием», в котором, насколько удалось с ним познакомиться на сегодняшний день, никакого признания нет, а есть только насмешки над следственными органами. Все это не имеет совершенно никакого смысла, в этом нет никакой логики, и мы вообще еще далеко не можем быть уверенными, что именно это и были те самые преступники. За всем этим могут скрываться совершенно другие события, и настоящие преступники, возможно, вообще еще не пойманы. Очевидно, кто-то хочет скрыть правду и прикрыть ее историей, достоверность которой равна нулю.  

Что же является правдой? А правдой является, если вспомнить историю Федеративной республики, то, что от Федеральной службы по защите конституции можно ожидать всего, что угодно. Например, такая ну очень опасная организация «Защита родины Тюрингии» (Thüringer Heimatschutz) была создана и финансировалась Федеральной службой защиты конституции. Руководителем этой организации был тайный агент спецслужбы (по-немецки – V-Mann)!
Здесь в парламенте любят плакаться о растранжиривании налоговых средств, которые выделяются партии НДПГ, но вот этот агент получил 200.000 дойчмарок налоговых средств, при помощи которых ему только и удалось создать свою организацию. И вот именно из этой структуры, управляемой Федеральной службой по защите конституции, повторяю: не из структуры, управляемой партией НДПГ, а именно из структуры, управляемой Федеральной службой по защите конституции, вышли эти трое подозреваемых в терроризме. Люди, которые в свое время ушли в подполье, потому что они находились в списке находящихся в розыске и в течение 13 лет спокойно в подполье существовавшие, хотя буквально все следственные группы за ними охотились. Люди, в доме которых нашли так называемые «легальные-нелегальные» документы, то есть фальшивые документы, выданные государством, что, кстати, тоже еще надо прояснить: по этому поводу министр внутренних дел, к сожалению, ничего не сказал. Люди, которые превратились в самых успешных террористов среди всех, которые когда-либо были известны в Германии, конечно, если это именно они совершали преступления. Без инструктирования со стороны спецслужб и их поддержки они никогда бы не смогли этого сделать, за этим обязательно кто-то стоит. Но государство делает вид, что ничего не знает, а потом вдруг, к удивлению многих полицейских чиновников, вытаскивает на свет божий 15 папок с данными об этих скрывавшихся людях, о которых оно, повторюсь, до этого якобы вообще ничего не знало.  

Эти три молодых человека были в лучшем случае марионетками, и искать тех, кто дергал за веревочки этих марионеток в Федеральной службе по делам защиты конституции, – это совсем не такая уж неправильная идея, так же, как и во многих других случаях терроризма. 

Так, левоэкстремистского терроризма так называемых «красных бригад» (RAF) без помощи этой спецслужбы никогда бы не было. Агент Федеральной службы Петер Урбах по кличке «Петер из метро» снабдил до этого шумных, но не проявлявших насилия радикальных студентов движения 68-го года первыми бутылками с зажигательной смесью и распределял их прямо из багажника своей машины – свеженькие, прямо от Федеральной службы по защите конституции. Андреас Баадер и Гудрун Энсслин получили именно от него свои первые зажигательные устройства. И от этого же агента Федеральной службы по защите конституции было то зажигательное устройство, которое предназначалось для поджога берлинской синагоги, но которое, к счастью, не сработало. 

В семидесятые годы в Берлине был убит подозреваемый в терроризме Ульрих Шмюке, убит якобы единомышленниками, которые посчитали его предателем. Берлинские правоохранительные органы приняли участие в четырех процессах с 1976 по 1991 год, посвященных этому случаю, не зная, что оружие, при помощи которого было совершено преступление, на протяжении 15 лет лежало в одном из сейфов берлинской службы защиты конституции. Следовательно, только эта службы знает, кто был настоящим убийцей. Проводились процессы, осуждались обвиняемые, которые подолгу сидели в тюрьмах (при этом выступил даже свидетель-соучастник, который за это был вознагражден), а эти люди были, вероятнее всего, вообще невиновны. Справедливого судебного разбирательства они так и не дождались. 

Точно так же и по террористическому акту на празднике Октоберфест в 1980 году, который до сих пор приписывается преступнику-одиночке: он все больше видится в ином свете, и здесь связь с Федеральной службой защиты конституции становится все более вероятной. 
По всей территории земли Мекленбург-Передняя Померания ездит женщина по имени Мо Асуманг (Моника Асуманг – чернокожая германская актриса и модератор телевидения) и жалуется на то, что группа WAR (White Arian Resistance – Белое арийское сопротивление) когда-то выпустила песню, в которой есть слова: «Эта пуля предназначена тебе, Мо Асуманг». В этой же песне, кстати, звучали слова: «А эта пуля предназначена тебе, Мишель Фридман». Этот компактдиск был финансирован Федеральной службой по защите конституции. Двое из трех продюссеров этого компактдиска были агентами Службы по защите конституции. 

Томас Динель из организации «Защита Родины-Тюрингии» («Thüringer Heimatschutz») бросал свиные головы в синагогах и открыто высказывал сожаление о том, что в Освенциме было отравлено газом недостаточно евреев. В это время он был агентом Службы по защите конституции и получал от нее деньги. Служба по защите конституции – ваша Служба по защите конституции, а не НДПГ, поставляла оружие террористам, финансировала призывы к убийству, прятала оружие убийства от юстиции! Всегда, когда убийства приписываются левым или правым террористическим группам, недалеко находится Служба по защите конституции. Есть данные, что один из сотрудников Службы по защите конституции, из ее гессенского филиала, при совершении шести убийств каждый раз находился в непосредственной близости от совершаемых преступлений. Мне очень интересно, как это будут объяснять!  

У турок есть понятие «глубокое государство» (по-турецки derin devlet; применяется в Турции в значении «государство в государстве». Оно означает переплетение служб безопасности с политикой, юстицией, управлением и организованной преступностью, в особенности с командами убийц. То есть это аналог русского понятия «мафиозное государство». - Переводчик). Под этим они подразумевают комплекс из тайных служб и организованной преступности, на счету которого многие террористические акты и преступления, которые затем приписываются левым или правым экстремистам в Турции. Турки в Германии должны наконец понять, что «глубокое государство» есть и здесь, в Германии. И именно там сидят ответственные за убийства их земляков. 

Я позволю себе усомниться в том, что им сильно поможет дешевый маневр с попыткой запретить НДПГ. Они при этом забывают такую мелочь, что для решения Конституционного суда решающим является то, какой направленности является партия на момент последнего устного процесса. Если все должно быть похожим на правовое государство, то процедура запрета партии может продлиться от одного года до двух лет. За это время партия  может полностью сменить свое руководство, свои лозунги, свою программу, так что обвинения, сформулированные в заявлении о запрете, уйдут в пустоту. Если у них в это время не будет своих агентов в партии, тогда Конституционному суду придется рассматривать только внешние атрибуты партии, ведь информации изнутри партии у Службы безопасности больше не будет из-за того, что не будет больше агентов. Плохая дилемма: или агенты останутся в партии – тогда будет сложно запретить партию, или их из партии уберут, но тогда на протяжении двух лет у них не будет информации изнутри партии, и, возможно, на последнем судебном процессе они неожиданно будут иметь дело совсем с другой НДПГ. 

Как ни крути, а опасность в этом государстве в конечном счете исходит от самого государства. Тот, кто всерьез хочет бороться с терроризмом, должен высушить «болото» тайной службы, не «коричневое болото», а именно «болото» тайной службы. Это Федеральная служба по защите конституции настраивает молодых людей на насилие – как в стане правых, так и в стане левых, а НДПГ противодействует этому в национальном лагере. Тот, кто хочет ликвидировать НДПГ и сохранить Федеральную службу по защите конституции, поддерживает насилие и хочет на его огне варить свой супчик. Не «национал-социалистическое подполье» является проблемой, проблемой является «подполье» Службы защиты конституции.
И еще пару слов о том, что сказал господин Риттер: в его речи был один интересный аспект. Он сказал, что он удивлен, что только сейчас высказано соболезнование жертвам преступлений. До сих пор думали, что это были жертвы мафии. И только сейчас, когда стали думать, что это жертвы правых террористов, жертвам высказывают соболезнование – это возмутительно. Почему жертвы преступлений мафии менее значимы, чем жертвы террористов? Почему им не высказали соболезнования тогда, когда думали, что они жертвы организованной преступности? Может быть, потому что против нее они ничего не имеют?  

Благодарю.  

Техническую подготовку печатного варианта выступления депутата подготовила Лидия Вальц